part three and the endТак призывно светиться и манить к себе могут только человеческие души. Огромная ценность, на самом деле. Столько энергии, столько стремления жить!
Нигде больше не почерпнёшь такого изобилия чувств. Животные инстинкты переплетаются с разумом, с умением любить и ненавидеть. Это самая ценная пища для многих не-человеческих существ этого мира. Иногда даже – панацея.
Вот почему демоны и шинигами так борются за эти беззащитные комочки энергии. Тело, эта жалкая мясная оболочка души, и так ненадёжно, а после смерти и вовсе перестаёт функционировать, и тогда в игру включаются жнецы. Их задача - безопасно изъять душу, не допустить, чтобы демоническая лапа коснулась её. Дальше дело идёт за Ангелами, а шинигами – всего лишь посредники между Богом и людьми. На души они не имеют никакого права, и живут лишь тем, чтобы просто коснуться этой нематериальной драгоценности.
Раньше никому и в голову не приходило, что эта жесточайшая иерархия божественных существ будет нарушена. Нарушена каким-то заурядным шинигами, решившим, что он может править чужие судьбы по своему усмотрению.
- Задумайся, мой милый… Так ли благи твои намерения? - тёплое дыхание щекотало ухо. Нежный переливчатый голос звучал отовсюду, заставляя Слингби всё время озираться.
- Спасти чужую жизнь – это разве не благо? – вопросил Эрик, но ответа не получил. Желтоватое марево вокруг заколыхалось, приобретая очертания какой-то комнаты. Жнец молча наблюдал за трансформацией.
В конце концов, дымка рассеялась, и Эрик увидел… гостиную Алана. Те же шкаф и стол, тот же диван, на котором Слингби сейчас лежал в брюках и изрядно помявшейся рубашке.
- Твою бы энергию, да в мирное русло. Нет, мой хороший, попытка заменить одну душу тысячей других – это совсем не благо, поверь…
Грелль стоял у окна, вглядываясь в непроницаемую ночную мглу. Он сам излучал очень слабый, тусклый свет, и только благодаря этому Эрик смог его разглядеть.
- Ты что здесь делаешь? – Слингби так растерялся, что даже не обозлился по привычке из-за того, что кто-то вроде Сатклиффа читает ему мораль.
Сатклифф и мораль. Ну, не смешно ли?
- Стою.
- И какого ляда ты стоишь именно здесь? – он начал приходить в себя.
- Но-но, не надо мне тут, - предостерегающе глянул на него Грелль. – Я имею полное право находиться здесь.
Слингби только открыл рот, чтобы узнать, что здесь, чёрт возьми, происходит, как вдруг Сатклифф нетерпеливо замахал рукой, чуть ли не подпрыгивая.
- Скорей, скорей, поднимай свою задницу! Иди сюда!
- Что? Куда?
- К окну! Ну же, шевели батонами!
Эрик неожиданно подчинился.
- Смотри и запоминай, - велел Грелль, уставившись в окно.
Слингби проследил его взгляд и обомлел. За стеклом виднелась незнакомая комната, освещаемая одной-единственной настольной лампой. Неяркий свет мягко окутывал помещение с находящимися в нём небольшим шкафом, креслом и односпальной кроватью.
На кровати сидел Алан. В руках у него была книга, рядом стояла кружка. Время от времени Хамфриз, не отрывая взгляда от страниц, прихлёбывал из неё.
Он был так естественен и непривычен в этой домашней обстановке, что Слингби почувствовал себя неудобно. Вот капелька напитка медленно поползла из уголка рта, и Алан быстро облизнулся.
Эрик быстро посмотрел на книгу, которую Алан держал в руках, но названия не было видно. Просто томик в мягком, изрядно потёртом переплёте.
Было во всей этой картине что-то такое, что Алан бы ни за что не показал на людях.
Однако ощущение неправильности момента не покидало Эрика. Слишком всё сюрреалистично.
Он потёр глаза и оглянулся. Комната тонула во мраке, дверь, ведущая в коридор, и вовсе пропала из виду. А ведь по логике вещей Алан должен быть сейчас за стеной…
- Не отвлекайся! – быстрый щипок за ягодицу привёл Эрика в чувство.
- Руки при себе держи! - рявкнул тот, но Грелль, не отрываясь, пялился в окно на ничего не подозревающего Алана.
Они стояли так ещё пару минут, и за это время ровным счётом ничего не поменялось. Алан продолжал читать, не зная, что за ним наблюдают.
- И что я должен здесь увидеть? – не выдержал, наконец, Эрик.
- Приглядись получше.
- Во что вглядываться? Я и так его прекрасно вижу.
- Вот именно, - Сатклифф повернулся, и вид у него был пугающе серьёзный. – Как хорошо мы с тобой его видим. Не порть его, не делай незаметным.
- Да что ты несёшь? – обозлился Слингби и хотел было плюнуть на весь этот бред и идти досыпать, как Грелль вдруг вцепился ему в руку.
- Посмотри на меня, Эрик. Ты же видишь, как сложно стало меня разглядеть, заметить в этой чёртовой темноте!
- Сатклифф, иди и выпей валерьянки. Я просто без очков, поэтому толком тебя не вижу, - Эрик грубо выдернул руку.
- Не нужны тебе очки! Нам всем, чтобы разглядеть душу, эта бутафория даром не сдалась. Она создана лишь для того, чтобы мы на стены не натыкались, пока по Департаменту ходим со всеми этими бумажками. Настоящая душа – вот она! - он вцепился в горловину собственной рубашки, оттягивая.
Эрик заставил себя остаться на месте, хотя желание отпрянуть было велико – слишком уж фанатично блестели глаза Грелля, слишком явно дрожали его руки.
- Тебя уже не видно, - прошептал Сатклифф. – И с этим ничего не поделаешь, тут уже полностью твоя вина. Но Алана не трогай. Он же навсегда погаснет.
Эрик всё же отстранился.
- Сатклифф, ты окончательно и бесповоротно съехал с катушек. Пошёл прочь!
- Эрик, пойми, такие, как он, приходят ненадолго, - умоляюще проговорил Грелль. – Просто смирись с этим. Ему здесь слишком тяжело, для него смерть будет избавлением.
- Даже слушать не хочу эту ересь, - процедил Слингби.
- А каково будет Алану, ты думал?! – теперь вышел из себя Сатклифф. – Сможет он жить после всего, что случится?
- Не испытывай моё терпение. Проваливай!
- Но…
- Проваливай!! - проревел во всю мощь лёгких Слингби, и Грелль, ойкнув, стремительно кинулся прочь в темноту.
Эрик остался стоять, тяжело дыша. Его колотило от злости.
Он бросил взгляд в окно, но Алана уже не увидел. Так же пропала его комната, а за стеклом не было ничего, кроме кромешной тьмы.
В полной прострации он вернулся в постель, размышляя о случившемся. Голова от увиденного работала с трудом, и слова Грелля то казались предельно понятными, то вдруг приобретали непостижимо сложный смысл.
В конце концов, он попросту устал от собственных мыслей. Решив, что утро вечера мудренее, Эрик поелозил немного, устраиваясь поудобнее и… открыл глаза.
Он сел, обуреваемый смешанными чувствами. С одной стороны, Эрик был смертельно напуган (в чём мог честно признаться) очередным сном, с другой – был рад, что это видение не оказалось очередным терзающим кошмаром.
- Э-э-э… Всё хорошо?
- Я же сказал – ПРОВАЛИВАЙ! – заорал Эрик, резко развернулся и почувствовал себя последним идиотом.
- Эй, эй, спокойно! – Алан попятился, вскинув руки. – Это я!
- Чёрт возьми, какого… - Эрик глубоко вздохнул, затем огляделся. Холодный свет луны заливал комнату. Алан, недоумённо и встревожено смотрящий на напарника, казался призраком.
- Сатклифф нигде рядом не затаился?
Хамфриз медленно окинул Эрика взглядом.
- Ты у меня дома, в гостиной, - нежно, будто разговаривая с психически больным, пропел он. – Мы недавно на кухне пили…
- Слушай, Хамфриз, я пока ещё не чокнулся, - Эрик усмехнулся, затем зябко повёл плечами. – Просто… Это… - он умолк, затем пересилил себя. – Это ведь… реальность?
Он ожидал странной улыбки или осторожного вопроса о самочувствии, но Алан лишь молча подтянул сползающие пижамные штаны. Подошёл к дивану.
- Я присяду?
- Да, конечно, - Эрик спустил босые ноги на холодный пол и поджал пальцы. Алан сел на краешек дивана и пытливо посмотрел в лицо напарника.
- Что? – не выдержал Эрик.
- Ничего. Как у тебя дела?
- Хамфриз, я не псих.
- Слингби, я хоть раз назвал тебя психом?
- Того, как ты смотришь, уже достаточно, - Эрик почувствовал себя неуютно.
Устав от ласкового взгляда Алана, он перевёл взгляд на окно. «Зачем я сюда пришёл? – подумал он. - С таким же успехом я мог маяться снами у себя дома, а не сидеть здесь. Или вообще мог уйти куда угодно».
«Если попытается ещё что-нибудь выведать – уйду». Решил и сразу почувствовал себя легче.
Однако Алан каким-то шестым чувством разгадал намерения Эрика.
- Я часто просыпаюсь по ночам, - вдруг начал он. – Либо вообще не сплю, это уж когда как. И я давно заметил, что в нашем мире фонари – огромная редкость. Выглянешь в окно – а за ним тьма. Зато хорошо видно луну.
Эрик недоумённо нахмурился этой бессвязной болтовне.
- В лунные ночи я часто не могу заснуть, и я, кажется, уже рассказывал тебе об этом. Но не потому, что лунатик или кто-то ещё в таком роде. Просто сны часто видятся.
Эрик удивлённо и задумчиво поглядел на него.
- Много чего снится, - пространно рассказывал Алан, будто бы кроме него в комнате никого не было. – В основном, те люди, чьи души я прихожу забирать. Ещё, бывает, Шип вижу. По правде сказать, он не выглядит так, как мы его называем. Он скорее похож на колючую проволоку, которую небрежно намотали вокруг сердца, а один конец оставили болтаться где-то в районе рёбер. Иногда тот, кто сделал это, спохватывается и начинает тянуть за этот конец, и тогда я просыпаюсь…
Алан умолк. Молчал и Эрик. Как-то слишком абсурдно и быстро всё произошло.
- Ты…
- К чему я это всё? Просто, чтобы ты увидел, что нет ничего страшного в том, чтобы рассказать об этом. Сны – не болезнь, а наше подсознание. Всплеск эмоций, и не более.
- Мы не видим сны. Это людской удел, - Эрик подпёр подбородок кулаком, размышляя. Слова прозвучали тихо и вскоре потонули в звенящей тишине.
- Мы – живые, а для жизни нужны чувства и эмоции. Наш мозг по строению – практически точная копия человеческого. Мы смеёмся и плачем, радуемся и грустим. Мы ленивы, как люди, и так же трудолюбивы. Когда кто-то из нас умирает, мы горюем. Спрашивается, почему мы не можем видеть сны?
- Наши эмоции слабее, - возразил Эрик.
- Видимо, это Шип так действует. После того, как я заболел, я будто побывал на Луне и вернулся обратно. Всё так клокочет и живёт, а я стою на месте. Иногда делаю шаг назад. Вы все так далеко ушли, а я остался и смотрю на ваши спины и…
- Алан, ты пьян, - Эрик повёл носом и осуждающе покачал головой. Не просто так мелькнула мысль, что что-то в поведении напарника было настораживающим. Теперь же отдельные кусочки мозаики встали на свои места. Странный запах в квартире оказался просто плохо выветренным запахом алкоголя, и глаза у Алана так блестели не только из-за света луны.
Надо было насторожиться ещё раньше, на кухне, когда Алан опьянел с ничтожного количества грога. Его просто развезло, как говорится, на старые дрожжи.
Хамфриз чуть покраснел.
- Можно подумать, ты не пьёшь.
- Пью, - согласился Эрик. – Но я – это я, а ты – это ты.
- Хороший аргумент, - поджал губы Алан.
Повисло неловкое молчание.
- Ты сказал…
- А? – вздрогнул Алан.
- Ты сказал, что сны не болезнь. Неужели нисколько не волнуешься?
- Волноваться? Эрик, этого нельзя делать, иначе измучаешься. Прими всё как есть.
Слингби продолжал разглядывать окно, будто оно могло ответить на все его вопросы.
- Вообще это на тебя не похоже, - Алан пододвинулся, положа прохладные пальцы на плечо Эрика. – Ты всегда ко всему относился… - он помялся. – Пофигистски.
- Скажем так, я тоже побывал кое-где, - усмехнулся Эрик. – Не на Луне, как ты, а чуть ближе. Но изменился от этого не меньше.
- Расскажи, - мягко попросил Алан. И Эрик рассказал.
Рассказал, что началось это несколько месяцев назад. Что теперь его подсознание ночами живёт насыщеннее, чем он сам, когда бодрствует. Он так увлёкся, изливая душу напарнику, что незаметно перешёл от просто частного к интимному.
- И вот… Они все, такие светлые и невинные, постоянно донимают меня. Требуют, чтобы я прекратил, а я не могу… Это ведь во благо.
- Светлые и невинные, - медленно повторил Алан. Он плохо понимал, что Эрик имеет в виду, потому что слишком сумбурно тот рассказывал.
- Да, потому что они нужны именно такими. В моих снах, - торопливо добавил он. – Знаешь, что я чувствую, когда забираю их? Дикое желание собрать ещё больше. Потому что это очень важно. Важнее жизни. Это мой долг.
Эрик замолчал, и Хамфриз понял, что тот ждёт его реакции. Он медлил, поскольку не до конца понял рассказанное.
- Твой долг, говоришь? Хм… А может быть такое, что ты себе этот долг просто придумал? Нет, не пойми меня неправильно, - быстро поправился Алан. – Но всё же… Не бывает такого, что какое-то очень ответственное дело сваливалось невесть откуда. Обычно мы сами усложняем свою жизнь.
- Ты это к чему?
- Попробуй перед сном поразмышлять об этом. Внутри ты наверняка чем-то связан, какими-то непосильными обязанностями. Попытайся от них освободиться.
- Нет, - отрезал Эрик. – Ни за что.
- Это так важно?
- Важнее, чем моя собственная жизнь, - тихо ответил Слингби. Глаза Алана расширились.
- Нет ничего ценнее жизни, Эрик. Тем более, - кадык на его горле дёрнулся, - ничего ценнее именно твоей жизни.
Взгляды встретились. Алан медленно погладил уже согревшимися пальцами напряжённое плечо Эрика и, кашлянув, убрал руку. Слингби покачал головой.
- Я тоже раньше так думал. А потом понял, что есть вещи и поважнее.
В комнате стало темнее – луну закрыл рваный кусочек облака. Эрика потянуло в сон. Он откинулся на спинку дивана.
Алан заколебался, затем взобрался с ногами на постель.
- Тебе надо поспать. Завтра на работу.
- Я не хочу спать, - зевнул Эрик.
- Вижу. Просто закрой глаза.
Эрик подчинился, и тут же почувствовал, как что-то не слишком тяжёлое навалилось ему на плечо. Он улыбнулся, не открывая глаз. Сон уже кружил рядом, подобно домашней кошке.
- И всё же… Я прошу тебя, избавься от этой ответственности. Эта ноша не для тебя. А важнее жизни может быть только смерть.
Кажется, Алан говорил ещё, и спросонья чудилось, будто кто-то лукаво глядит в окно на двух сонным шинигами, беззвучно повторяет звучащие в сумраке слова. Он приоткрыл глаза и улыбнулся смеющемуся лицу луны.
Та весело смотрела в ответ.
Алан спал.
***
- Скандал! – Грелль лихо наворачивал салат, одновременно тыча пальцем в «Лондон-Тайм». – Потрясающий скандал.
- Что случилось? – Уильям с самым умиротворённым видом потягивал кофе.
- Весёлые события творятся в Датском королевстве, - пропел Грелль. – Девчушечки мрут, как мушки по осени.
- Опять смертные умудрились подхватить какую-то заразу, - скривился Нокс. – Снова на сверхурочных отрабатывать.
Шум столовой не мог заглушить его недовольное ворчание.
- Нокс, завтракайте молча, - велел Уильям. – Не портите настроение с самого утра.
- Я чё? Я ничё… Сижу, ем…
- Вот-вот, ешь, - улыбнулся Алан, ковыряя вилкой котлету. – Впрочем, я надеюсь, это недолго будет, - он отпил кофе и глянул на Эрик. – Как думаешь?
- Хамфриз, я с утра в принципе не думаю.
- Ты уверен, что только с утра? – невинно поинтересовался Грелль и чуть не схлопотал по бедовой макушке. Хорошо, что Уильям терпеть не мог драк за общим столом и обладал миротворческим секатором.
- А ты всё же подумай, - Алан тщательно прожевал котлету. – Ты старше и опытнее, может, жизненный опыт подскажет. Всем приятного аппетита. – Он отодвинул тарелку и встал из-за стола.
- Алан, всё хорошо? – Спирс скользнул взглядом по почти нетронутой еде. – Вы точно окончательно пришли в себя?
- Да, мистер Спирс, не беспокойтесь. Просто аппетита нет, - Алан улыбнулся. Этим утром он выглядел отдохнувшим и посвежевшим.
Эрик даже не взглянул в его сторону. Он, в отличие от своего напарника, с самого утра одаривал окружающим мир уничижительными взглядами и едкими комментариями по поводу всего, что творилось вокруг.
- Скандал, - напевал Грелль, глядя вслед уходящему Алану. – Очень хочу посмотреть, чем всё закончится. Эти таинственные болезни… Так интересно… Правда, Эричка?
- Иногда у меня создаётся впечатление, что я не в курсе чего-то, - заметил Нокс. – Все что-то недоговаривают.
- Тебе не кажется, Нокси. Все в курсе всего. Просто молчать умеют, - Грелль сладко улыбнулся, демонстрируя застрявшую меж клыков петрушку.
Над столом повисла напряжённая тишина.